Поздно вечером меня неожиданно вызвали в штаб и объявили: "Поедешь в Москву вместе с лейтенантом К.". Ошарашенному, сунули в руку командировочное удостоверение. В графе "цель поездки" значилось: "доставка техимущества".

Мелькавшие за окном автобуса домишки города N казались в вечернее время сказочными.

— Товарищ лейтенант, а что за техимущество?
— Из соседнего батальона солдат сбежал, может слышал?
— Это месяц тому назад?
— Нет, другой. Мы едем его ловить.
— Как же его ловить-то, не прочесывать же десятимиллионный город?
— Приедем — увидишь.

Ярославский вокзал. Пестрая толпа, забытые запахи. Оттуда сразу же на Белорусский. Солдат был родом из Минска и проехать домой мог только на одном из нескольких поездов. Однако, никого с приметами из блокнота лейтенанта, мы не заметили. Следующий поезд отправлялся нескоро и мы разъехались: лейтенант по своим делам, а я домой. Мой приезд застал близких врасплох. Весь год, проведенный в сапогах и ремне с медной звездой, казался мне сном. Опуская задубевшие от мозолей ноги в теплую ванну, я думал: "Эх, подольше бы нам этот паренек не попадался! И мне каникулы и ему с начальником политотдела подольше не встречаться. Тот ему скажет, как тем двоим, давшим деру прошлым летом: либо ты дело замнешь либо мы тебя в ту же часть, откуда сбежал, к тем же дедам и командирам вернем."

На следующий день прислали подмогу: капитана Ф. и телефониста Васю. Мы с Васей, словно пьяные, глазели на витрины, кооперативные кафе, которых год назад и в помине не было, а также разноликую толпу, живущую такими далекими от нас заботами. Купили в киоске пачку "Столичных" и принялись деловито расхаживать по платформе. Солдат не появлялся. Так продолжалось три дня, пока, наконец, не пришла команда возвращаться в часть.

Одевая форменный сюртук с медными пуговицами, я чувствовал себя, словно Золушка после бала. Мама плакала.

Жаль все-таки, что мы не поймали беглеца. Попадись он нам тогда, а не патрулю через месяц — не видать ему полтора года дисбата.